Что платон относил к добродетели. Четыре главные добродетели платона

В некоторых своих диалогах Платон отходит от концепции тождества знания и добродетели, когда, например, заключает, что истинное воспитание состоит в том, чтобы человек радовался, чему следует, и испытывал страдание, когда следует. «Не оставим также без определения того, что мы подразумеваем под образованием. Ведь теперь, порицая или хваля воспитание отдельных лиц, мы называем одних из нас образованными, а других, причем иной раз прилагаем это обозначение и к людям, вся образованность которых заключается в умении вести мелкую торговлю, или крупную на море, и в тому подобном. В нашем же нынешнем рассуждении мы, очевидно, подразумеваем под образованием не это, а то, что ведет с детства к добродетели, заставляет человека страстно желать и стремиться стать совершенным гражданином, умеющим справедливо подчиняться или начальствовать. Только это, кажется мне, можно назвать образованием, ввиду данного в нашей беседе определения воспитания. Образование же, имеющее своим предметом и целью деньги, какую‑либо власть или какую иную мудрость, лишенную разума и справедливости, низко и неблагородно, да и вовсе недостойно называться образованием» . Впоследствии Аристотель разовьет мысли своего учителя в стройную систему этики, хотя в ее практической реализации и он не преуспеет.

2.3. Классификация добродетелей и «Этика» Аристотеля

Платон мне друг, но истина дороже.

Жизнь. Аристотель продолжил линию преемственности, которая началась с Сократа. Он родился на севере Греции вблизи Македонии в городе Стагиры (в 384 году до н. э.).
Отец его был одно время придворным врачом македонского царя. В 17-летнем возрасте Аристотель Стагирит приехал в Афины и вступил в платоновскую Академию. Ему суждено было стать самым известным из учеников Платона и достойным продолжателем его дела. Аристотель не только усвоил взгляды Платона, но постепенно стал создавать свое собственное учение, подвергнув взгляды предшественников серьезной критике. Слова Аристотеля «Платон мне друг, но истина дороже» стали расхожим афоризмом. Даже стиль письма Аристотеля существенно отличался от платоновского. Если Платон пытался в самой форме произведения подражать разговору людей, то Аристотель излагал свои лекции, создавая не диалоги, а философские трактаты.
Платон и Аристотель отличались не столько своими взглядами, сколько характером и отношением к поиску истины. Платон – вдохновенный художник и писатель, фантазия которого уносит его из реального мира. Аристотель – вдумчивый исследователь, который ничего вокруг не склонен оставлять без внимания и определения. Читая Аристотеля, задаешься вопросом: можно ли об этике говорить так сухо, как о физике или математике? Но наука есть наука. Хотя в античные времена не было науки в нашем понимании, но Аристотель подошел к ней ближе всех и был, можно сказать, типичным ученым.
После смерти Платона Аристотель в 347 г. покинул Академию и вернулся в родные края. Он был в те годы уже известным философом, и поэтому не удивительно, что македонский царь Филипп пригласил его в 342 г. в качестве учителя своему 13-летнему сыну Александру, будущему знаменитому завоевателю. Аристотель как настоящий грек, никогда не пренебрегавший общественными делами (ему принадлежит определение: «Человек – существо политическое»), согласился. На его решение повлияло то обстоятельство, что, в отличие от Платона, считавшего, что в идеальном государстве должны править философы, Аристотель считал, что правителю (и вообще политику) самому философствовать не нужно, а достаточно слушать совета мудреца. Аристотель и хотел воспитать из Александра добродетельного государственного мужа. О том, чему Аристотель учил Александра Македонского, можно судить по письмам, которые Аристотель посылал ему и его отцу. В одном из них он пишет: «Делание добра позволяет приобщиться к участи богов… Старайся же быть скор на добрые дела и медлителен на гнев: первое – царственно и милостиво, второе – отвратительно и свойственно варварам» . «Прекрасные советы учений и увещаний имеют своим зрителем вечность», – уговаривал он Александра Македонского . «Надо, чтобы у разумных правителей не владениям дивились, а владения дивились им, а после перемены судьбы они были бы достойны той же похвалы», – это к отцу его Филиппу .
Аристотель написал для Александра Македонского книгу о том, как надо царствовать и как необходимо для царя быть добрым. И вот, кажется, Аристотель выполнил свою задачу. «Сегодня я не царствовал, – говорил иной раз Александр, – ведь я никому не делал добра» . Участие Аристотеля в воспитании Александра Македонского помогло тому стать всесторонне развитым человеком, обладающим глубокими познаниями в различных областях науки, чем отличался и сам Аристотель, но в целом попытка Аристотеля оказалась столь же неудачной, как и стремление Платона создать идеальное государство в Сицилии. По мере того как Александр Македонский завоевывал одну страну за другой, он становился все более коварным, невоздержанным и скорым на расправу с теми, кто смел ему возражать. Уроки Аристотеля забывались, а дурной нрав Александра брал верх. Вместо благородного царя из Александра Македонского получился кровавый завоеватель. Может быть, именно этот неудачный педагогический эксперимент и привел Аристотеля к убеждению, вопреки Сократу, что «знание же имеет малое значение или вовсе его не имеет по отношению к добродетели» и что большее значение имеют здесь привычки, сформировавшиеся с первых лет жизни ребенка.
В 335 г. Аристотель вновь возвращается в Афины и основывает свою собственную школу. Она была устроена возле храма Аполлона Ликейского, откуда сама местность получила название Ликея (от греческого слова «волк», так как бог Аполлон почитался в виде волка) . От аристотелевского Ликея идет название учебного заведения – лицей. Учил Аристотель во время прогулок в саду (перипате), и его последователи назывались перипатетиками, или аристотеликами, тогда как учеников Платона звали платониками, или академиками.
Аристотелю в отличие от Платона, который уезжал из Афин устраивать идеальное государство, приходилось бороться с реальной тиранией, угрожавшей Греции. Он писал Филиппу: «Выведи гарнизоны из городов, дай эллинам свободу управления: заблудшим дай раскаяние, благомыслящих немедленно надели дарами» . Как полагается древнему греку, Аристотель активно участвовал в политической жизни, смело проповедуя свои взгляды. Кончилось это тем, что в 323 г. он был обвинен в нечестии за то, что «не поклоняется идолам, которых чтили в те времена» , т. е. то же обвинение, что было выдвинуто против Сократа. Не дожидаясь суда, Аристотель уехал на о. Эвтею. Спросившему, почему он покинул Афины, Аристотель ответил, что не желает, чтобы сограждане вторично совершили преступление перед философией .
Аристотель поступил не как Сократ, и связано это, возможно, с тем, что для него не столь важно было внешнее выражение его философии, сколь возможность заниматься творческой работой. Аристотель не был афинянином по рождению и не обязан был Афинам своим воспитанием. Да и следовало ли повторять то, что уже на века прославило Сократа. Так или иначе, Аристотель поступил, как считал нужным. В изгнании он и умер, а если верить Диогену Лаэртскому, покончил с собой…
Вот что рассказывает последний об Аристотеле: «Его попрекали, что он подавал милостыню человеку дурного нрава; он ответил: «Я подаю не нраву, а человеку» . Об учении он говорил: «Корни его горьки, но плоды его сладки» . «Воспитание, – говорил он, – нуждается в трех вещах: в даровании, науке и упражнении» . На вопрос, какая разница между человеком образованным и необразованным, он ответил: «Как между живым и мертвым» . Один человек хвалился, что он родом из большого города. «Не это важно, – сказал Аристотель, – а важно, достоин ли ты большого города» . На вопрос, что есть друг, – он ответил: «Одна душа в двух телах» . На вопрос, какую он получил пользу от философии, он ответил: «Стал делать добровольно то, что другие делают в страхе перед законом» . На вопрос, как вести себя с друзьями, он сказал: «Так, как хотелось бы, чтобы они вели себя с вами» . «Справедливость, – говорил он, – это душевная добродетель, состоящая в том, чтобы всем воздавать по заслугам» . «Конечную цель он полагал одну – пользование добродетелью в совершенной жизни. «Счастье, – говорил он, – есть совместная полнота трех благ: во-первых (по значимости), душевных; во-вторых, телесных, каковы здоровье, сила и красота и прочее подобное; в-третьих, внешних, каковы богатство, знатность, слава и им подобное. Добродетели не достаточно для счастья – потребны также блага и телесные и внешние, ибо и мудрец будет несчастен в бедности, в муке и прочем» .
Этика. Во многом отойдя от своего учителя Платона, Аристотель не отрицал наличия идей, но приписывал им существование внутри отдельных вещей как принцип и метод, как закон их реального становления, энергия, фигура, цель. У Аристотеля «идея» стала «формой» (термин тот же – «эйдос»), которую приобретает материя данной вещи. Материя – это то, из чего все рождается, и имеет тот же корень, что и слово «мать». В то же время понятие «материи» имеет в русском языке и бытовой смысл: материя как ткань. И еще одно однокоренное слово, употребляемое в том же значении «материал».
Если, по Платону, материя без идеи «не сущее», то, по Аристотелю, также не может существовать и форма без принадлежащей к ней материи. Отношение материи и формы Аристотель уподобляет отношению мрамора и статуи, и это сравнение не случайно, поскольку Аристотель весь мир рассматривал как произведение искусства (недаром космос для древних греков – лад, слаженность, порядок и даже красота).
В концепции Аристотеля большое значение имели также понятия движения, развития, цели. Рассматривая вопрос об источнике движения и развития всех вещей, Аристотель предположил, что на них действует космический Ум, в который у него превратился потусторонний платоновский мир идей. Перводвигатель привел мир в движение, как, скажем, человек заводит часы. Однако аристотелевское понятие Ума лишено непосредственного этического значения, присущего платоновской идее блага. Точно так же, как идея вещи, по Аристотелю, неотделима от самой вещи, душа человека неотделима от тела и смертна. Страдания души в телесных оковах подобны страданиям живых людей, которых этрусские пираты привязывали к мертвецам.
Аристотель отбросил предпосылку о предсуществовании души в мире идей, и разум человека для него – продукт развития. Не возникает только начало всякого движения – Ум. Душа, по Аристотелю, принадлежит ко всеобщему ряду развития форм жизни. Поэтому Аристотель определяет строение души, исходя из известной эволюции жизни на земле, а не из мифологически-религиозных соображений, как Платон. Растительная часть души - общая для растений, животных и человека; страстная присуща животному и человеку; разумная принадлежит только человеку. Растительная и страстная части души находятся в постоянном становлении и умирают вместе со смертью человека. Тем самым умирает и индивидуальная душа человека. Остается только разумная часть души как средоточие всех идей.
И в политике Аристотель проводит принцип развития: на самой ранней ступени общества руководителем должен быть способнейший из всех, поэтому наилучшей государственной формой является монархия. На следующей стадии добиваются власти знатные, равноправные друг по отношению к другу мужи: монархия заменяется аристократией. При более широком распространении культуры в народных массах начинает господствовать стремление приобрести влияние на управление страной: аристократия сменяется демократией. Каждая из форм может выродиться в возникшую не путем естественного развития, но навязываемую народу силой. Это соответственно тирания, когда не лучший, но сильнейший овладевает властью; олигархия, когда власть захватывают не благороднейшие, но люди, снискавшие большое влияние демагогическими происками; охлократия, если не народ, а необразованная масса приобретает влияние на государственные дела. По принципу «золотой середины» лучшая форма правления, по Аристотелю, – полития, при которой правит зажиточный образованный средний класс.
Основываясь на сократовском понимании роли знания, Аристотель, в отличие от платоновского идеализма, пошел по направлению к реализму. Его мысль была направлена на изучение чувственных вещей, а не мира идей. Системы Аристотеля и Платона представляют собой две противоположности, имевшие решающее значение для дальнейшего развития этики. У Платона добродетель основывается на первоначальных свойствах души, последние же возникают из отношения души к миру идей. Идеал добродетели у Платона мыслится в виде нормы, лежащей вне реального человека. Наоборот, Аристотель, исходя из единства формы и материи, рассматривает добродетель как свойство, присущее самой человеческой душе.
Справедливо считающийся основателем многих наук, Аристотель заложил и основы этики как учения о добродетелях. Ему принадлежит само название науки этики (от слова «этос» – обычай, нрав, характер, образ мыслей) и первый трактат по этике – «Этика Никомахова», обращенный к его сыну Ннкомаху. Аристотель дает определения основных понятий этики. Так, благо – это «то, к чему все стремятся» . «Познание его имеет важное значение для жизни, ибо не лучше ли тогда мы, как стрелки, ясно видящие цель, достигнем желаемого?» . Благо для грубых людей – в наслаждениях, для благородных – в почестях, для мудрых – в созерцании. Оно не есть нечто общее, подходящее под одну идею, как думал Платон, а свое в искусстве, спорте и т. д.
Назначение человека – в разумной деятельности, отличающей его от растений и животных, и хороший человек выполняет это назначение, а каждое действие хорошо, когда оно сообразуется со специально относящейся к нему добродетелью. Аристотель дает определение добродетели как приобретенного свойства души, за которое хвалят. Добродетельно и само приобретение данного свойства. Далее следует определение истинного блага человека – «деятельность души, сообразная с добродетелью, а если добродетелей несколько, то в деятельности, сообразной с лучшею и совершеннейшею добродетелью, и при том в течение всей жизни, ибо «одна ласточка еще не делает весны», как не делает ее один день» . Аристотель особо подчеркивает, что благо именно деятельность, а не сама добродетель, как считал Платон. Как на Олимпийских играх награждаются не самые сильные и красивые, а признанные самыми сильными и красивыми из тех, кто принимал участие в состязаниях, так и благо раскрывает себя в применении добродетели. Действуя, человек может определить, каков он.
Высшее благо, или счастье, есть деятельность, сообразная с высшей добродетелью. Для счастья нужна как полнота добродетели, так и достаточная обеспеченность внешними благами. Понятие счастья Аристотель отделяет от понятия блаженства как не зависящего от внешних обстоятельств. Блаженный человек в течение всей своей жизни «будет действовать и мыслить сообразно с добродетелью, а превратности судьбы отлично будет переносить» .
Аристотель отличает намерение, как имеющее дело с тем, что в нашей власти, от желания, которое может от нашей деятельности не зависеть. Так как достижение добродетели‑деятельность, а не только созерцание, для Аристотеля очень важно понятие воли, которое он определяет как стремление к цели. Аристотель первый на место судьбы и рока поставил свободу воли человека: «Человек – принцип своих действий» . Где мы властны сказать «нет», там мы властны сказать и «да». Следовательно, «если прекрасные действия в нашей власти, то и постыдные действия в нашей власти, и если в нашей власти воздержание в тех случаях, в которых оно прекрасно, то и действия в тех случаях, в которых они постыдны, в нашей власти. А если прекрасная и постыдная деятельность в нашей власти, а равно и воздержание, и если добродетель и порочность именно в этом и заключаются, то, значит, в нашей власти быть нравственными или порочными людьми» . Избранная деятельность, добродетельная или порочная, ведет к определенным следствиям, которые невозможно предотвратить, «точно так же, как невозможно удержать брошенный камень, однако кинуть или бросить его было во власти человека» .
Аристотель, вопреки Сократу, считает, что «осуществление добродетели не всегда бывает приятно». Отличает он нравственность и от познания. Связывая добродетель с обычаями, нравами и деятельностью, Аристотель полемизирует с Сократом и Платоном, согласно которым источником и основанием добродетели является знание. Нравственный человек может быть невеждой, а знающий – безнравственным. Разум является основанием науки, а основанием нравственного поведения – разум в единстве с неразумной частью души. Одной науки недостаточно, чтобы сделать человека хорошим . Мало знать добродетель, надо научиться ее осуществлять. Цель этики – «не познание, а поступки» . Этика существует «не затем, чтобы знать, что такое добродетель, а чтобы стать добродетельным, иначе от этой науки не было бы никакого проку» .
Проанализировав неудачу Платона с устройством идеального государства и свои собственные попытки, Аристотель пришел к выводу о необходимости воспитания нравственности с раннего возраста путем накопления нужных привычек. Наука дает знания, отличающие истину от заблуждения, нравственность дает ценности, различающие добро и зло. Знания приобретаются в процессе обучения, но чтобы стать нравственной силой и деятельным началом, они должны сжиться с человеком, войти в его плоть и кровь, способствовать созданию определенной расположенности души, накоплению соответствующего опыта, переживанию и привычкам. Аристотель поясняет свою точку зрения следующим образом: зерно – знание, почва – внутренняя наклонность человека, его желания. И то и другое необходимо для получения урожая. Однако, хотя Аристотель и соотносит добродетель с чувствами человека, главенствующие добродетели для него в соответствии с основной античной традицией – мудрость, рассудительность, здравый смысл. Эти добродетели имеют безусловную цену, так как не зависят от частных житейских обстоятельств. Самая блаженная та созерцательная жизнь, при которой мудрость, а не внешние блага, делается предметом наслаждения. Среди разумных добродетелей встречаем у Аристотеля науку, искусство, практичность, изобретательность. Может показаться странным с сегодняшней точки зрения, что наука и искусство целиком попадают в разряд добродетелей. Но, по Аристотелю, «наука есть приобретенная способность душ к доказательствам… человек знает тогда, когда он уверен и ему ясны принципы [знания]… искусство и приобретенное душевное свойство творчества, следующего истинному разуму, – одно и то же» . «Практичному свойственно хорошо рассуждать о том, что ему хорошо и полезно, и это не относительно частностей, здоровья или силы, а относительно того, что ведет к благополучию», тогда как «мудрость есть знание и разумное понимание наиболее важного в природе; поэтому‑то Анаксагора, Фалеса и им подобных называют мудрецами, а не практичными» . На различии мудрого и практичного основан отказ Аристотеля от убеждений Платона, что философы должны управлять государством.
Растительная часть души, отвечающая за рост и развитие тела, не может, по Аристотелю, иметь добродетелей. Животная, или страстная, часть имеет добродетели, которые Аристотель называет этическими. Они‑то и присущи обычным людям. В отличие от чувств – гнева, страха, зависти, робости и т. п., они являются не врожденными, а приобретенными воспитанием и привычками, свободно и сознательно выбранными при господстве разума над волей и развивающимися в деятельности. «Добродетели существуют в нас не от природы и не вопреки природе» . По природе мы бываем склонны к крайностям. Одна из крайностей всегда более ошибочна, чем другая. Поэтому из двух зол надо выбирать меньшее (отважность лучше трусости, бесстрастность лучше невоздержанности и т. д.) . Поскольку наслаждение и страдание управляют всеми нашими действиями, надо научиться управлять ими, больше всего отклоняя себя от наслаждения. «Добродетель есть то, что делает человека способным к совершенной деятельности по отношению и к страданию» . Этические добродетели, по Аристотелю, представляют собой среднее между двумя противоположностями: мужество – середина между трусостью и отвагой, щедрость – между скупостью и мотовством, великодушие – между самопревознесением и самоуничижением . Все имеет свою меру: корабль, растение, государство. «Усиленное или недостаточное занятие гимнастикой губит телесную силу, точно так же и недостаточная или излишняя пища и питье губит здоровье» . Наилучшим оказывается «золотая середина». «Легко промахнуться, трудно попасть в цель, поэтому‑то избыток и недостаток – принадлежности порока, середина – принадлежность добродетели» .
Аристотель выделяет 11 этических добродетелей: мужество, умеренность, щедрость, великолепие, великодушие, честолюбие, ровность, правдивость, любезность, дружелюбие, справедливость. Самая необходимая для совместной жизни людей добродетель – справедливость – в отношении индивида к самому себе занимает среднее положение между причинением обид другим и терпением, в отношении же к другим – между чрезмерно усердным и чересчур небрежным выполнением предъявляемых к нему требований. «Справедливость – совершенная добродетель, хотя и не безотносительно совершенная, а по отношению к другим людям и вследствие этого‑то часто справедливость является величайшей из добродетелей, более удивительной и блестящей, чем вечерняя или утренняя звезда» . Контрольными механизмами, свидетельствующими о добродетельности поступков, являются в человеке стыд и совесть.
Различая мудрость и разумность, Аристотель пишет, что «мудрость направлена на вещи доказуемые и неизменные, разумность же – не на них, а на вещи изменчивые» . Разум выступает в роли управителя у мудрости, и его задача – научиться управлять чувствами и подчинять действия определенной цели: «Из одинаковых определенных деятельностей возникает им соответственные приобретенные свойства» . Личность, которая заботится о своих душевных качествах, создает себя.
Давая общую картину становления добродетели, Аристотель в то же время подчеркивал, что нет неизменных правил, применение которых гарантирует похвальное поведение. Наличие в человеке определенных добродетелей заменяет правила. Нравственный человек, по Аристотелю, тот, кто руководствуется разумом, сопряженным с добродетелью. Аристотель принимает платоновский идеал созерцания, но ведет к нему деятельность, поскольку человек рожден не только для умопостижения, но и для действия.

Фреска «Афинская школа»

В Ватикане, в Папском дворце, в покоях папы Юлия II можно наблюдать знаменитые фрески Рафаэля. Наверное, самая знаменитая фреска из Станцы делла Сеньятура (Stanza della Segnatura) – это «Афинская школа». Эта фреска была создана примерно в 1510 году. На этой знаменитой фреске Рафаэля мы можем наблюдать множество философов, но в центре мы видим учителя и ученика – Платона и Аристотеля. Расположение их рук – рука Платона указывает на небо, рука Аристотеля простирается к земле – в значительной степени характеризует их отношение друг к другу и соотношение их философских учений. Помимо всего прочего, важно какие книги они держат в руках. Платон держит книгу «Тимей», Аристотель держит книгу «Этика».

«Тимей» – один из самых известных платоновских диалогов. Речь в нем идет о возникновении и устроении вечного мира с платоновско-пифагорейской точки зрения, о сотворении мировой души и человеческого рода, об Атлантиде и многих других с античным платонизмом связанных вещах. Мы знаем, что поздний философ-неоплатоник Прокл, живший в V веке н.э., по свидетельству его биографа Марина Неаполитанского, утверждал, что все книги на свете достойны одного: чтобы собрать их вместе и сжечь, а сохранить только две – Халдейские оракулы и «Тимей» Платона.

«Тимей» – это название конкретного текста Платона, у Аристотеля же нет такого сочинения как «Этика». Под именем Аристотеля имеются три сочинения, отличающихся между собой: «Никомахова этика», «Евдемова этика», «Большая этика». Можно спорить об аутентичности этих произведений, но важно, что Аристотель держит в руках не столько книгу с определенным названием – скорее речь идет о характеристике Аристотеля как философа и отношении к нему в эпоху Возрождения.

Счастье, как осуществление добродетелей

Между Платоном и Аристотелем, между их учениями можно найти множество различий. Одно из них – это вопрос о счастье. С точки зрения Платона и большинства известных платоников, оставивших сочинения после себя, счастье недостижимо в этой жизни, в земном повседневном существовании.

С точки зрения Аристотеля, дела обстоят несколько иначе: не случайно он указывает своей рукой на землю, ориентируя таким образом своих читателей и почитателей в отношении того, что и в этой земной жизни, а не только в жизни небесной, важнейшее что касается природы человеческого рода – реализуемо, осуществимо, возможно, достижимо и т.д.

Аристотель – это один из самых знаменитых представителей эвдемони́зма в истории философской мысли в области этики. Εὐδαιμονία (эудаймони́я /эвдемони́я ) в переводе с греческого означает счастье . Важно, как определяет и понимает Аристотель природу счастья. С точки зрения Аристотеля, возможно троякое понимание того, что за этим термином скрывается. Древнегреческое слово «εὐδαιμονία» состоит из двух важных корней: εὖ (э́у ) примерно соответствует нашим словам, начинающимся с благо -, добро - (благодетель, благочестие и др.); δαίμων (да́ймон ), впоследствии демон , божество, нечто божественное – это слово очевидно связано с тем же праиндоевропейским корнем, что и глагол греческого языка δαίομαι (да́йомай ), т.е. распределять, разделять, наделять кого-то соответствующей долей, частью, какой-то участью. Уже в античности мы наблюдаем такое понимание счастья, что счастлив и удачлив тот, кого при жизни сопровождает благое божество. Аристотель не придумал это слово, он берет его из традиции.

Что же может означать это слово в своем максимально философском значении? Счастье – это есть деятельность разума, энергия ума по осуществлению своих добродетелей . Т.е. разум живет такой жизнью, что он реализует себя в совокупности тех или иных добродетелей . Слово «добродетель», по-гречески ἀρετή (арете́ ) – в латинском языке ему по смыслу примерно соответствует virtus (ви́ртус ). Слово «ἀρετή» не в первую очередь означает добродетель в сугубо нравственном смысле этого слова. В первую очередь – это доблесть, добротность какого-то специфического свойства, «настоящесть». Можно сказать, что по-гречески формулировка «добродетельный стол» осмысленна и оправданна. Добродетельный стол – это такой стол, который в полной мере соответствует своему предназначению быть чем-то понятным и удобным в использовании в качестве стола. Подобно тому, как та или иная вещь обладает характеристикой добротности, эта характеристика применима и к человеку. Добродетельный человек – это настоящий человек . В ту эпоху, когда жил Аристотель, Платон, Сократ, настоящий человек – это в первую очередь удачливый гражданин своего родного полиса.

Этическое и дианоэтическое

Этика Аристотеля теснейшим образом связана с политикой. Если вспомнить классификацию наук, которую Аристотель предлагает в «Метафизике», этика является частью политики. Политика является чем-то общим, чем-то более универсальным в дисциплинарном значении. Итак, по Аристотелю, счастье – это есть деятельность разума по осуществлению, реализации тех или иных добродетелей, совокупности неких характерных для разума положительных качеств.

Важно, что деятельность разума двояка: нужно различать, когда разум действует в отношении чего-то другого, что им не является, а когда он действует сам по себе и ради самого себя. В зависимости от того, как различаются эти две разновидности деятельности разума, добродетель делится на две группы добродетелей.

Что является объектом внешнего воздействия разума, на что разум воздействует? Это неразумная часть души. Неразумная часть души – это в первую очередь те или иные страсти . Страсть, по-гречески πάθος (па́тос ) – это страдание, претерпевание, все то, что претит разуму и противоположно ему. Разум в идеальном своем состоянии – бесстрастен. В отношении неразумной части души разум осуществляет контролирующую функцию, он буквально смиряет страсти.

О страстях Аристотель говорит не только в своих этических сочинениях. Можно вспомнить знаменитый пассаж из его «Поэтики». Это сочинение, сохранившееся фрагментарно, повествует о том, что есть эпос или трагедия. Мы знаем какова цель трагедии с точки зрения Аристотеля, существует знаменитое определение: цель трагического представления, повествования – спровоцировать у зрителей то, что Аристотель называет κάταρσις (ка́тарсис ). В переводе с древнегреческого это слово означает очищение .

Это слово с богатой традицией. Господствующей точкой зрения по поводу происхождение этого термина остается та, которую в XIX веке высказал немецкий ученый Якоб Бернайс (нем. Jacob Bernays): это термин медицинского происхождения. Аристотель происходил из семьи врачевателя: термины и приемы из медицинской практики и теории в сочинениях Аристотеля встречаются достаточно часто. Очищение в медицинском контексте предполагает некое освобождение, очищение заболевшего организма от вредных веществ при помощи лекарственных препаратов.

От чего должен очиститься зритель при помощи трагического повествования, испытывая катарсис ? От страстей. Зритель наблюдает страдания героев на сцене, орхе́стре (др.греч. ὀρχήστρα) древнегреческого театра, сопереживает им, и, подражая, претерпевая подражательным образом почти то же самое, что и страдающие герои, он, исполняясь этими страданиями через избыточность претерпевания собственных страданий, очищается от них.

Хочу напомнить, что Аристотель выделяет среди наиболее жестоких человеческих страданий два, которые максимально противоположны разумной человеческой деятельности: ἔλεος τε καὶ φόβος (э́леос те кай фо́бос ) – жалость и ужас. Это самые неразумные, максимально сильные страсти, и задача трагедии, как поэзии и зрелища, спровоцировать очищение зрителя от этих нечеловеческих страстей.

Возвращаясь к этическим рассуждениям Аристотеля. Разум контролирует неразумную часть души, смиряет страсти. Результатами этой деятельности, направленной вовне, оказываются нравственные и этические добродетели. Что касается той ситуации, когда разум действует сам по себе, является целью своего существования – результатами этой деятельности разума оказываются дианоэтические (др.-греч. διάνοια) добродетели, можно назвать их интеллектуальными добродетелями. Слово «διάνοια» (диа́нойя ) значит рассуждение, размышление . Так вот, добродетель разделяется на две группы: этические и дианоэтические . Хочу напомнить, что, по Аристотелю, человек по природе не является добродетельным: ни один не рождается ни добродетельным, ни счастливым. Добродетели и счастье – это то, что реализуется при тех или иных обстоятельствах, в практике конкретного человека. Здесь следует учитывать много разных обстоятельств и условий. Для достижения счастья и добродетелей имеет значение и здоровье, и достаток, и семья, и возможность досуга для занятия человеческой философской деятельностью. Не все являются людьми добродетельными в равной степени: многое этому и способствует, и препятствует.

Аристотель против Сократа

Это довольно важная особенность этики Аристотеля – различение этических и интеллектуальных добродетелей. Это то, что радикально его отличает, например, от этического учения Сократа, и сам Аристотель вполне отдавал себе в этом отчет. В сфере этической философии Сократ – самый главный его оппонент. В каком смысле? О Сократе мы знаем огромное количество анекдотов. Это своеобразный культурный герой не только в античной, но и в мировой философии.

Некоторые суждения Сократа мы с надежностью можем ему приписать. Уже в античности никто не сомневался, что Сократ эти истины отстаивал. В первую очередь речь идет о двух знаменитых сентенциях, настолько оригинально звучавших, что в античности ни с кем, кроме как с Сократом, они не ассоциировались. Одна из них звучит так: ни один человек не может сознательно творить зла . Другая так: знание есть высшая добродетель , т.е. такая добродетель, что все прочие – политические, гражданские, этические и др., – являются производными от этой главной основополагающей добродетели.

Благочестие, справедливость, мужество и др. – не могут быть реализованы случайно, т.е. не ведая как . Для того, чтобы быть добродетельным в каком угодно смысле, т.е. настоящим гражданином и человеком, нужно предварительно научиться отдавать себе отчет в содержании соответствующего нравственного понятия, т.е. разобраться для самого себя и отчетливо понимать, что такое мужество, что такое благочестие, что такое справедливость и т.д. В этом отношении Аристотель оказывается оппонентом Сократа. Если у Сократа жизнь разумная и жизнь нравственная совпадают, то с точки зрения Аристотеля, эти вещи следует различать: одни добродетели – сугубо нравственные, другие – интеллектуальные.

Этические добродетели и полисное устройство

Что касается этических добродетелей. Этика и политика относятся к разряду практических наук, т.е. в отличие от теоретических, они не вполне надежны, не вполне строги и точны, не вполне претендующие на окончательную ясность понимания. Поэтому в сфере этики как науки, окончательных и максимально надежных определений достичь невозможно.

Что касается нравственных добродетелей, то, по Аристотелю, им невозможно обучиться. Выучить, что значит быть хорошим и плохим, и с этим знанием идти дальше по жизни в принципе невозможно. Можно привыкнуть быть хорошим, нравственным в том или ином смысле – человек становится нравственным через прививание добрых и правильных привычек. Откуда эти привычки возникают? В данном случае, за воспитание нравственных граждан отвечает полис. Важно помнить, что, с точки зрения классической античной политической теории, государство – это не совокупность институтов власти, не какая-то территория, ограниченная законом. Государство – это совокупность граждан, связанных между собой.

Классическим текстом в этом отношении является Фукидид, а точнее «Погребальная» речь Перикла в начале фукидидовой «Истории», где Перикл, обращаясь к афинянам, говорит, что Афины – это вы, афиняне. В этих словах заключается важная особенность классической античной политической теории. Если мы читаем, скажем, платоновское «Государство», то можем обратить внимание, что огромная часть текст посвящена тому, как следует воспитывать граждан, чтобы они оказались связанными между собой так, чтобы образовался полис.

Так вот, что такое государство с точки зрения Аристотеля? Согласно известному определению: полис – это общение подобных или равных в отношении друг к другу людей ради достижения общего блага . Из этого важнейшего определения того, что есть полис, проистекают все прочие необходимые его характеристики. Например, полис не должен быть большим, он должен быть буквально обозримым : с максимально высокой точки этого полиса – акрополя – он должен быть полностью, без остатка, обозрим.

Аристотель приводит известный пример из прошлого – взятие города Вавилон. С точки зрения Аристотеля, Вавилон – это ненастоящий полис, он был настолько огромен в своих границах, что жители центра города в течение нескольких дней не знали о том, что на периферии этот же город был уже захвачен неприятелем. Это неправильная ситуация, т.е. размеры полиса должны быть таковыми, чтобы не препятствовать общению подобных друг другу людей ради достижения общего блага.

В свете этого определения Аристотель говорит о шести формах полисного устройства. Они разделяются по двум основаниям: по количеству правящих лиц и по цели правления . Шесть форм государственного устройства составляют три пары. В каждой паре, одна форма – правильная (условно говоря), другая – неправильная. Перечислим их:

Монархия и тирания . Что общего? Правит один, но, если монарх правит в интересах большинства, то тиран правит исключительно в собственных интересах.
Аристократия и олигархия . Это власть немногих. В условиях аристократии власть осуществляется ради большинства, а в условиях олигархии – в интересах меньшинства. Собственно, олигархия и означает власть меньшинства, но речь идет о власти богатого меньшинства , т.е. о власти немногих людей, чье достоинство было приобретено и не является вполне законным и заслуженным. Власть аристократическая – это власть немногих лучших . Что значит немногих лучших? В античном понимании, аристократия – это власть немногих родовитых фамилий, которые уже давно живут на этой земле, и в этом отношении они не просто претендуют на эту власть, а заслуживают ее по природе , опираясь на честь своих предков.
Полити́я (от др.-греч. πολιτεία – форма правления, гражданство, государство, гражданственность и др.) и демократия . Демократия – это нехорошая форма правления, это власть де́моса (др.-греч. δῆμος). Демос – это не просто народ, это простонародье , чернь . С точки зрения Аристотеля, это власть нищего большинства, спонтанно или стихийно реализуемая в интересах этого простонародья. Полития – это не просто власть большинства, это власть граждан. Πολίτης (поли́тес ) – это гражданин, а полития – это форма правления, при которой зажиточное большинство осуществляет власть в интересах, в том числе и демоса.

Какая форма правления является наилучшей? С точки зрения Аристотеля – аристократия. Аристотель трезво смотрел вокруг себя и редко наблюдал власть аристократических фамилий. Аристократия – лучшая форма правления, но наиболее приемлемой формой применительно к теперешней ситуации оказывается полития. По-нашему, это власть среднего класса.

Умереннострастие

Так вот, главная функция и задача государства – воспитание нравственных граждан. Т.е. указанием на исторические примеры из легендарного прошлого прививать юношам – будущим гражданам – добрые привычки. Важным принципом, который оказывается господствующим в сфере нравственных, этических добродетелей оказывается принцип месо́тес (др.-греч. μεσότης), принцип середины.

Этот принцип впоследствии стал называться метриопа́тия (др.-греч. μετριοπάθεια), т.е. буквально умереннострастие . По Аристотелю, невозможно позитивное и надежное определение никакой нравственной добродетели, т.е. невозможно сказать, чем та или иная добродетель – справедливость или мужество – является в окончательном смысле слова. Но можно указать, чем она точно не является через противопоставление двум крайностям: есть две крайности, те или иные порочные крайности – серединой между ними будет та или иная нравственная добродетель.

Впоследствии римский поэт Гораций сформулировал фразу: «золотая середина» (aurea mediocritas) . У Аристотеля мы такую формулировку не встречаем, но Аристотель согласился бы с ней, хотя и с оговоркой. Т.е. в сфере нравственности нужно искать золотую середину между крайностями.

Мужество, ἀνδρεία (андрэ́йя ) – одна из важнейших гражданских добродетелей, – что это такое? Окончательно определить это невозможно, но можно сказать, что это середина между двумя пороками: между трусостью и безрассудной храбростью – это и будет мужество.

По Аристотелю, для стабильности государственного устройства важнейшими нравственными добродетелями будут справедливость и дружба . В каком смысле дружба, ϕιλία (фили́я )? Φιλία – от ϕίλιος (фи́лиос ), т.е. свой , – это добродетель, благодаря которой гражданин способен отличать своих и чужих. Эта степень надежности различения является важным условием для утверждения государственного порядка.

Дианоэтические добродетели

Что касается интеллектуальных, дианоэтических добродетелей. Они также разделяются на две группы, поскольку Аристотель говорит, что разум, действуя ради самого себя, действует двояко: либо он действует сугубо научно, либо он осуществляет деятельность в отношении расчета, планирования. Одно не есть другое: одно дело – научная деятельность в полном смысле этого слова, другое дело – планирование и расчет. К интеллектуальным добродетелям в собственном смысле слова Аристотель относит следующие: ум , т.е. понятийный разум, совокупность понятий; наука (это тоже добродетель); мудрость , σοϕία (софи́я ).

Что касается тех добродетелей, которые реализуются в результате деятельности разума в отношении расчета и планирования, Аристотель говорит преимущественно о двух: искусство , технология , τέχνη (те́хнэ ) в самом широком смысле этого слова; и фро́несис (др.-греч. ϕρόνησις) – это некий здравый смысл, своеобразный аналог нравственного сознания.

Три способа существования

Как было сказано, по Аристотелю, со стороны человека, проживающего в тех или иных условиях, возможно троякое понимание того, что такое счастье. В зависимости от того, как человек это понимает, он живет соответствующей жизнью, – по-гречески βίος (би́ос ), – ведет специфический способ существования. Аристотель говорит о трех возможных для человека именно человеческих способах существования. Какой-то из них является низшим, какой-то – высшим.

Наиболее доступным способом жизни является жизнь подчиненная разумным удовольствиям. Выше этой гедонистической (от др.-греч. ἡδονή – удовольствие, наслаждение) жизни находится βίος πρακτικός (би́ос практико́с ), т.е. практическая жизнь , которая осуществляется ради чести и славы. Это в первую очередь жизнь политическая, гражданская и общественная, осуществляемая в интересах государства.

Но самым значительным и самым достойным способом существования является жизнь созерцательная – βίος θεωρητικός (би́ос теоретико́с ). Это самая труднодоступная жизнь, жизнь по-настоящему философская и человеческая. По Аристотелю, разум является сущностью человеческой природы, а философия в своем наивысшем проявлении – это наиболее достойное и наиболее соответствующее человеку занятие. Здесь мы наблюдаем достаточно жесткое определение: чем в большей степени человек разумен, чем в большей степени он теоретичен, созерцателен, философичен, тем в большей степени он является человеком приобретшим счастье.

Фукидид, История, II, 35 – 47.

Квинт Гораций Флакк, Оды, книга II, 10:

Auream quisquis mediocritatem diligit, tutus caret obsoleti sordibus tecti, caret invidenda sobrius aula.

Тот, кто золотой середине верен, Мудро избежит и убогой кровли, И того, в других что питает зависть, - Дивных чертогов.

(Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского)

Литература

Action and Contemplation. Studies in the Moral and Political Thought of Aristotle. Ed. by R.C. Bartlett & S.D. Collins. New York: State University of New York Press, 1999 (SUNY Series in Ancient Greek Philosophy).
Aristote. L’Éthique à Nicomaque. Introduction, traduction et commentaire par R.A. Gauther et J.Y. Jolif. Deuxième édition avec une introduction nouvelle. T. I (pt. 1-2). T. II (pt.1-2). Louvain: Publications Universitaires; Paris: Béatrice-Nauwrlaerts, 1970 (Centre de Wulf-Mansion. Aristote: Traductions et études. Collection publiée par l’Institut Supérieur de Philosophie de l’Université de Louvain).
Aristoteles. Nikomachische Ethik. Übersetzt und kommentiert von F. Dirlmeier. Achte, gegenüber der sechsten, durchgesehenen, unveränderte Auflage. Berlin: Akademie-Verlag 1983 (Aristoteles. Werke in deutscher Übersetzung. Begründet von. E. Grumach. Hrsg. von H. Flashar. Bd. 6).
Aristoteles. Eudemische Ethik. Übersetzt und kommentiert von F. Dirlmeier. Vierte, gegenüber der dritten, durchgesehenen, unveränderte Auflage. Berlin: Akademie-Verlag, 1984 (Aristoteles. Werke in deutscher Übersetzung. Begründet von. E. Grumach. Hrsg. von H. Flashar. Bd. 7).
Aristoteles. Magna Moralia. Übersetzt und kommentiert von F. Dirlmeier. Fünfte, gegenüber der dritten, durchgesehenen, unveränderte Auflage. Berlin: Akademie-Verlag 1983 (Aristoteles. Werke in deutscher Übersetzung. Begründet von. E. Grumach. Hrsg. von H. Flashar. Bd. 8).
Aristoteles. Politik. Übersetzt und erläutert von E. Schütrumpf. Bde. I-IV. Berlin: Akademie-Verlag 1991-2005 (Aristoteles. Werke in deutscher Übersetzung. Begründet von. E. Grumach. Hrsg. von H. Flashar. Bd. 9, Tle. 1-4).
Aristotelis Ethica Nicomachea. Recognovit brevique adnotatione critica instruxit I. Bywater. Oxonii: E Typographeo Clarendoniano, 1894 (repr. 1962) (Scriptorum Classicorum Bibliotheca Oxoniensis).
Aristotelis Politica. Recognovit brevique adnotatione critica instruxit W.D. Ross. Oxonii: E Typographeo Clarendoniano, 1957 (Scriptorum Classicorum Bibliotheca Oxoniensis).
Aristotle. Nicomachean Ethics. Translation (with Historical Introduction) by Chr. Rowe. Philosophical Introduction and Commentary by S. Broadie. Oxford: Oxford University Press, 2002.
Aristotle"s Ethics. Ed. by J.P. Anton & A. Preus. New York: State University of New York Press, 1991 (Essays in ancient Greek philosophy, vol. 4).
Aristotle’s Ethics. Ed. with Introductions by T. Irwin. New York – London: Garland Publishing, 1995 (Classical Philosophy: Collected Papers, vol. 5).
Aristotle’s «Nicomachean Ethics». Ed. by. O. Höffe. Trasl. by D. Fernbach. Leiden – Boston: E.J. Brill, 2010.
Brüllmann Ph. Die Theorie des Guten in Aristoteles’ Nikomachischer Ethik. Berlin – New York: W. De Gruyter (Quellen und Studien zur Philosophie; Bd. 100).
Düring I. Aristoteles. Darstellung und Interpretation seines Denkens. Zweite Auflage. Unveränderter Nachdruck der Ausgabe von 1966. Heidelberg: Universitätsverlag Winter, 2005.
Essays on Aristotle’s Ethics. Ed. by A.O. Rorty. Berkeley – Los Angeles – London: University of California Press, 1980 (Philosophical Traditions. Major Thinkers Series, vol. 2).
Ethik und Politik des Aristoteles. Hrsg. von F.-P. Hager. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1972 (Wege der Forschung; Bd. 208).
Аристотель. Евдемова Этика. Пер. с древнегреч. Т.В. Васильевой, Т.А. Миллер, М.А. Солоповой. Москва: ИФ РАН, 2005 (Философская классика впервые на русском).
Аристотель. Большая Этика. Пер. с древнегреч. Т.А. Миллер // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 4. Москва: «Мысль», 1984 (Философское наследие, т. 90).
Аристотель. Никомахова Этика. Пер. с древнегреч. Н.В. Брагинской // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 4. Москва: «Мысль», 1984 (Философское наследие, т. 90).
Аристотель. Политика. Пер. С древнегреч. С.А. Жебелёва (1911) // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 4. Москва: «Мысль», 1984 (Философское наследие, т. 90).
Доватур А.И. Политика и Политии Аристотеля. Москва – Ленинград: «Наука», 1965.

Основным принципом идеального государственного устройства Платон считает справедливость. Это понятие наполнено у Платона экономическим, политическим и социальным содержанием. По разъяснению Платона, каждому гражданину справедливость отводит особое занятие и положение. Эти занятия разделены так, что одно сословие посвящено первому занятию, а другое -- второму. Еще одно сословие, занимающее срединное положение между этими двумя сословиями, является помощником первого и проводит в жизнь его волю. Господство справедливости сплачивает разнообразные, и даже разнородные части государства в гармоническое целое, посредством которого все четыре выдвинутые Платоном добродетели -- мудрость и наука, мужество, умеренность, справедливость -- имеются в государстве.

Мудрость

Государство будет мудрым и хорошо разбирающимся не благодаря имеющимся в нем многообразным знаниям, относящимся ко многим единичным знаниям, составляющим достояние третьего сословия (например: земледелие, кузнечное ремесло, ремесленные и коммерческие науки и т. п.), а благодаря истинным наукам, имеющим свою реальность в том сословии правителей, которые указывают государству, как ему лучше вести себя внутри самого себя и в отношении других государств. Под мудростью Платон понимает высшее знание, или способность дать добрый совет, когда речь идет о государстве в целом. Мудрость - это доблесть, свойственная весьма немногим - философам, - и это не столько даже специальность по руководству государством, сколько созерцание занебесной области вечных и совершенных идей - доблесть, в основе своей нравственная. Но для достижения благоденствия правители должны быть не мнимыми, а истинными философами: под ними Платон разумеет только «любящих созерцать истину».

В своём учении о человеке, антропологии, Платон такой же идеалист и дуалист, как и в метафизике (теории бытия): в человеке он различает, разделяет и даже противопоставляет низшее и высшее, зависимое и самостоятельное, тело и душу: душа , по его учению, составляет истинно сущее в человеке, она существует самостоятельно (в отличие от тела), и до рождения человека, и после его смерти, и ей подобает господство над телом. Душа – одно из заглавных слов всякого платоника. Он абсолютно уверен в том, что душа есть нечто совершенно отличное от тела и временно в нём пребывающее. По выражению А.В.Койре платоник очарован и зачарован тем, что у него есть душа, вернее тем, что он есть по существу своему душа. Я – душа, а не тело. Я, как душа - частица вечного, сверхчувственного мира, частица «божественного».

Платон заимствовал у пифагорейцев и орфиков учение о бессмертии души. Он разработал в диалоге «Федон» первое в истории западной философии развёрнутое доказательство бессмертия души . Первый аргумент основан на взаимопереходе противоположностей. Противоположности взаимно предполагают друг друга и возникают именно друг из друга. Поэтому жизнь и смерть невозможны друг без друга, и вечный процесс умирания должен уравновешиваться вечным процессом оживания, поэтому после смерти, т.е. отделения души от тела, неизбежно должно произойти новое соединение души с телом. Во-вторых, во всяком познании есть «припоминание» того, чего нет в чувственном восприятии, а припомнить можно лишь то, что мы уже знали, следовательно, душа уже существовала до вхождения в тело. В знании, т.е. в душе, есть такое содержание, которое не может быть получено из чувственного восприятия, следовательно, такое содержание, которое не зависит от тела. Ведь чувственное восприятие – именно то знание, которое даёт нам тело, органы чувств. Душа, далее, есть нечто отличное от тела (иначе нет смысла их и различать и говорить о «душе»), следовательно, - нечто бестелесное, а тем самым – не состоящее из частей, т.е. простая сущность . Но то, что просто, не состоит из частей, не может ни измениться, ни разложиться. В этом отношении душа подобна идеям, поэтому она вечна, ведь всякое уничтожение или возникновение присуще лишь сложному, оно есть по сути соединение или разъединение частей. Тело может родиться (сложиться) и умереть (разложиться), а душа, как нечто простое – не может. Подобное познается подобным : поскольку душа способна познавать вечные и неизменные идеи, постольку она подобна им; следовательно, она также вечна и неизменна. Попутно Платон разбирает тот взгляд, согласно которому душа – некоторая «гармония» тела, его «строй». Если бы душа была всего лишь такой функцией тела, его составных частей, то она никак не могла бы идти против тела, против его желаний, управлять телом и господствовать над ним. А именно в этом и состоит её деятельность в отношении к телу, и нет большей беды для человека и большего зла в мире, чем слишком крепкая привязанность души к телу, которая заставляет душу целиком поставить себя на службу низшим и преходящим телесным потребностям. Высшее, вечное, бессмертное в человеке не должно служить низшему, текучему, мимолётному, смертному. Наоборот, низшее должно подчиняться высшему, тело должно служить душе, цель которой вполне достигается лишь после освобождения от временной оболочки. Тело, как сильно сказал позднее Августин, есть земля, которую я временно ношу на себе. И, наконец, душа не только движет сама движет себя, но и благодаря этому движет телом и одушевляет его, делает его живым . Живое – значит одушевлённое, тело, в котором есть душа. Иначе говоря, душа в сущности своей и есть жизнь, сущность души - жизнь , поэтому она не может воспринять в себя нечто противоположное самой своей сущности – смерть, как число три не может стать чётным. В самом понятии «души» мы и мыслим прежде всего жизнь, саму «субстанцию» жизни. Поэтому умереть может нечто живое, т.е. то, в чём есть жизнь, но сама жизнь умереть не может. Умирать свойственно именно телу, говорить же о смерти души просто бессмысленно – это значит просто не понимать, что такое душа. Идея вечной жизни так же неотделима от самого понятия души, как идеи вечности, всемогущества, мудрости и т.д. неотделимы от понятия Бога.

Бессмертие души предполагает её существование до рождения человека, предсуществование, и жизнь после его смерти. Душа, как образно говорит Платон, «падает» на Землю и входит в тело из мира идей, или сферы Ума (Нуса), божественного, и происходит это вследствие сохранившихся в ней чувственных вожделений, сохранившейся привязанности к бывшему телу. Эта привязанность и приводит к падению души: она заключена в теле как в могиле («сома» - тело, «сема» - могила). Душа «больна», если стала человеком. Человек – внутренне разорванное, раздвоенное существо. Душа томится по своей «небесной» родине и рвётся вверх. Тело же тянет вниз. Тело стремится к наслаждениям. Цель души – вырваться из оков тела, из рабского служения его потребностям и вернуться в первоначальное, чисто духовное состояние. Таким образом, связь человека с абсолютным и вечным, со сферой божественного , откуда и произошла душа, заключена в разумности человека, в том, что его поведением управляет разум. Разум в человеке – частица Бога . Разум обнаруживает «причастность» человека вечному, и представляет собой это вечное и божественное в нем.

В душе есть три силы (способности): разум , воля и желание (вожделение). Первая – высшая (божественная), изначально связанная с высшим, истинным бытием. Две низшие силы связаны с низшим миром изменчивого, телесного, чувственно воспринимаемого, но воля - благородная часть (посредством воли разум подчиняет чувственное), а вожделение - низкая (чувственное подчиняет разумное). Душа уподобляется Платоном колеснице: разум (возничий) должен править двумя лошадьми - послушной (волей) и непослушной (желаниями). Каждой части души соответствует своя добродетель. Добродетель у Платона, как и у Сократа, - пригодность, или совершенство. Порок – несовершенство, недостаток, непригодность для своего назначения. Поэтому добродетель разума – мудрость (т.е. полнота знания, совершенство ума); добродетель воли - мужество ; добродетель вожделений - умеренность . Все три добродетели объединяются в одной, высшей - справедливости . Она царит тогда, когда все три части души правильно выполняют свое назначение и гармонируют друг с другом. В этом учении наглядно видно характерное для античности отождествление добродетели с гармонией: во всем «хорошее» - мера. До сего дня четыре названные Платоном добродетели называются в этике кардинальными (лат. cardinalis: поворотный, опорный, основной, главный).

Из учения о разумности истинного бытия (рационализма) вытекает не только принцип необходимости господства разума в жизни человека и его конкретизация в четырех кардинальных добродетелях, но и как следствие предпочтения духовного начала в человеке - презрение к телесному и чувственному. Антропология и этика Платона подчиняются метафизике и теории познания: чувственное не истинно; оно порождает лишь недостоверное «мнение». И в этическом, нравственном отношении ценно и достойно стремления лишь то, что не связано с текучими и временными потребностями тела, т.е. лишь разумное, духовное. Мудрый человек стремится вырваться из плена чувственного, телесного, своей особенности и единичности. Его душа благодаря науке и философии возвращается после смерти в царство чисто-духовного и не возвращается более в телесную оболочку; душа же неразумного, привязанного к своему телу, не сможет воспарить в мир идей и будет снова вынуждена нести наказание в «могиле» тела. Но дело не только в загробном воздаянии: добродетель и при жизни в самой себе содержит награду, ибо по своему происхождению и сущности человек не может иметь лучшей жизни, чем жизни, подчиненной разуму, познанию. Её высший смысл - в созерцании идей и в стремлении к благу, добру (что, по сути дела, одно и то же). Удовольствие не следует, однако, полностью изгонять из своей жизни, поскольку оно не мешает разумному служению истине и добру. Достойная жизнь состоит из мёда удовольствия, разбавленного прозрачной и пресной водой разумения.

Учение Платона об обществе также базируется на принципе идеализма . Задача учёного, согласно Платону, заключается не столько в описании реально существующего общества (хотя и оно необходимо), сколько в постижении самой идеи государства , вечной и неизменной, т.е. в уразумении того, каким должно быть устройство общества, к чему люди должны в конечном счёте стремиться в своих отношениях как к высшему для всех них общему благу. В диалогах «Государство» и «Законы» Платон набросал проект такого «идеального», совершенного государства, которое может и должно быть мерилом оценки всякого существующего общественного строя. Эта теория - первая в истории философии социально-политическая утопия .

Возникновение государства Платон объясняет не стремлением людей к его созданию, а слабостью каждого отдельного человека: будучи способен лишь к чему-то одному, к определенной деятельности, но нуждаясь во многом, он вынужден объединяться с другими. Объединение людей основано на разделении труда, на различии их способностей и талантов. В основу теории государства Платон кладёт анализ разделения труда, необходимых для совместной жизни общественных функций.

Как душа состоит из трех частей, так и государство должно состоять из трех сословий: 1) правителей – мудрых людей, учёных, «созерцателей истины», жизнью которых управляет разум; 2) воинов (стражей) – мужественных людей, в поведении которых преобладает воля, «яростное начало», сознание долга и чести; 3) крестьян, ремесленников и торговцев – людей, движимых по преимуществу вожделениями, направленными на чувственно воспринимаемые предметы. Сословия и классы различаются, таким образом, не столько занятиями (это следствие), сколько уровнем духовного совершенства, нравственности. Воины должны защищать граждан от внешней и внутренней опасности. Третье сословие должно снабжать всех граждан вещами, материальнми предметами, необходимыми для жизни. Управлять же государством должны философы, потому что политика – это забота об общем благе всех граждан государства. Ясно, что делать это могут только философы, т.е. люди, которые способны видеть общее , понимать идеи , в том числе действительно знают, в чём заключается истинное благо человека и в чём заключается справедливость . На несколько другом языке – Платон выдвигает идею научного управления обществом. Правители должны соединить в себе мудрость (науку) и власть. Напротив, собственность и власть должны быть непременно разделены, так как собственность – источник частного интереса, и всякий собственник, получив власть, неизбежно будет использовать её в частных, а не в общих интересах. Воины, имеющие собственность, также будут постоянно подвергаться соблазну использовать своё оружие, мужество, силу и умение в частных, корыстных интересах. Поэтому представители двух высших классов должен быть лишены частной собственности. Они должны вести спартанскую жизнь, целиком подчинённую общему благу, справедливости, миру, спокойствию и процветанию государства. Платон считает необходимой даже общность жён и детей, государственное воспитание. В этом заключается залог единства, отсутствия раздора, борьбы семейных и корпоративных «кланов», протекции и т.п. Частный, материальный интерес – первопричина всех общественных зол: алчности, властолюбия, насилия, ненависти, раздора, борьбы всех против всех, преступлений, войн, разделения на бедных и богатых и т.д. Лишь низшему сословию разрешается и даже необходима частная собственность в умеренных размерах, так как люди низшего уровня развития не способны служить благу целого без частного, корыстного интереса. Личная материальная заинтересованность – хорошее средство для того, чтобы поставить вожделения и низшие страсти индивидов на службу высшим общественным интересам. Но человек, имеющий собственность и служащий ей, должен быть лишён влияния на политику. До тех пор, пока обществом не управляют философы – те, кто видит истину – «для человеческого рода нет конца злу».

Философы-правители должны отбираться из особо одаренных детей, родившихся во всех сословиях, и получать власть после 50 лет воспитания и совершенствования во всех отношениях. Воспитание и образование для Платона - основа общества. Поскольку над правителями никто не стоит, постольку благосостояние общества зависит только от их личных качеств, от их понимания блага, приобретенного длительным воспитанием и образованием: 1) сначала музыкой, поэзией и гимнастикой (до 20 лет); 2) затем изучением наук - математики, астрономии, музыкальной гармонии (до 30 лет); 3) далее – изучением диалектики (философии) (до 35 лет); 4) наконец, практической деятельностью в государстве под руководством правителей (до 50 лет). После этого они могут выбрать либо должность правителя, либо созерцательную жизнь ученого. Во время обучения и воспитания непрерывно и на всех ступенях должен происходить строгий отбор, посредством экзаменов, немногих лучших, подходящих для занятий наукой и управления государством.

Как благо отдельного человека зависит от господства разума в его душе, так и благо государства зависит от господства философии (науки) в общественной жизни посредством власти правителей-философов. Три сословия соответствуют трём силам души и соответствующим добродетелям. Правителю подобает мудрость, воину - мужество, остальным - умеренность. Справедливость в общественной жизни, как и в отдельном человеке, заключается в гармонии частей. Она царит тогда, когда каждый член общества выполняет свои обязанности соответственно своим способностям и положению. Если учёный торгует, а торговец управляет государством – добра не будет. Все сословия равно необходимы. Единство различного – гармония.

Можно сказать, что Платон описывает в качестве идельного общества «тоталитарное» государство, которое жизнь каждого отдельного человека ставит на службу целому, государству: не государство создаётся и существует для личности, а напротив, личность существует для государства. Как, например, в организме человека: часть существует ради целого, а не целое – ради части. Благо народа в целом, благо государства – превыше всего, ему должны быть целиком подчинены личные интересы. Все признаются лишь как «граждане», как государственные люди, как «всеобщие люди». Этот принцип политики и теории государства диаметрально противоположен основному принципу либерализма , лежащему в основании современного понимания демократии (или «окрытого» общества), согласно которому само государство существует для того, чтобы обеспечить права и свободы личности, возможность её самовыражения, индивидуального развития, творчества. Государство – средство, личность – цель. Кроме этого, теория государства Платона основана на его учении об идеях, согласно которому наилучшее, истинное и божественное есть нечто общее , неизменное , покоящееся, а всякое «становление» есть нечто несовершенное и неистинное. Поэтому всякое изменение в обществе оценивается как ухудшение, а индивидуальное свободное побуждение – как зло. Современная политическая мысль, напротив, базируется на идеях личной свободы и непрерывного совершенствования общества, прогресса .

Наилучшее государство, согласно Платону, - аристократическое (букв.: власть лучших). Таким общество и было, по его мнению, первоначально, в древности. Затем началось его постепенное вырождение вследствие страсти к обогащению и стремления к роскоши. Появляются богатые и бедные, злодеи и преступники, насилие и войны. Власть аристократии (учёных, мыслителей, философов, жрецов – людей духа) захватывается военными и начинается вечный круговорот государственной власти: аристократия переходит в тимократию (власть «честолюбцев», первую ступень деградации государства). В обществе растет власть денег и тимократия переходит в олигархию , (власть немногих, меньшинства) и богатых (другое название – плутократия , власть денег, власть богачей). Богатство и добродетель для Платона - как чаши весов: когда одно идет вверх, другое опускается вниз. Конец этой форме власти кладет восстание бедных и лишенных власти людей, возмущённых несправедливостью и привилегиями. Часть богачей убивают, часть выгоняют за границу, богатства делят между собой поровну, в том числе и власть. Так олигархия переходит в демократию , которая однако, в результате нарастающей анархии (безначалия, безвластия), хаоса и перехода власти к стихийной толпе, «черни» (охлократия ) переходит в наихудшую форму – тиранию (власть одного человека, деспотия). Тирания, по Платону, есть вырождение демократии и одновременно её неизбежное следствие – из слишком большой свободы неизбежно возникает рабство. Три последние формы власти осуществляют представители третьего, низшего сословия, движимые низшими способностями души, вожделениями и частными интересами.

Когда человек, взяв в руки орудия труда и заговорив, стал разумным, он обратил внимание на то, что кроме материальных вещей, окружающих его в повседневности, в этой же самой реальности, но на субъективном уровне, существуют образы этих предметов, являющиеся отражением внешнего мира. Эти образы возникают в сознании и представляют собой модели составных частей природы и общества, вбирающие в себя общие стороны этих объектов, их самые совершенные качества. Пытаясь понять, что стало причиной возникновения мира и идей – образов предметов – человек создал мифологию, которая до некоторого времени устраивала всех и стала орудием обмана рабочих масс в руках жрецов и их хозяев рабовладельцев. Позже появились люди, которых не устраивали официальные взгляды на устройство мира. Эти люди называли себя философами – любителями мудрости.

В 469 году до нашей эры, в Афинах, в семье камнереза и повитухи, рождается великий Сократ, человек, первым поставивший вопрос о взаимосвязи материального и идеального, но пока лишь в зародышевой форме. В молодости он много воевал, а дожив до преклонного возраста, стал учителем молодых аристократов, с которых, к его чести, совсем не брал денег за обучение. Сократ, в сущности, ничему не учил, напротив, он сам постоянно учился, задавая аристократам мудрые вопросы (в беседах у него был свой метод – диалектика – развитие мысли индуктивным или дедуктивным путем) и подводя их к правильному ответу. Сократ сравнивал свое искусство с искусством повитухи – как повитуха помогает ребенку родиться, при этом совершенно не взаимодействуя с плодом, так и Сократ, не зная ничего и не давая ответа на поставленный вопрос, помогал знанию родиться, появиться на свет. Он считал, что мы не приобретаем знания, а припоминаем их, поскольку человеческая душа бессмертна и заключает в себе все мировые знания.
Сократ закончил свою жизнь не на мягкой постели и не в роскоши. Будучи аскетом и нонконформистом, Сократ презирал богатство, хотя и не гнушался общением с аристократами. Это его, в конце концов, и погубило. Завистники донесли на него властям, а часть учеников покинула его, примкнув к врагам Сократа. Оставаясь верным своим моральным принципам, Сократ отказался бежать с Критоном из тюрьмы, мотивируя это тем, что нельзя нарушать законы, какими бы несправедливыми они бы ни были, и предпочел принять яд цикуты.
Но имя Сократа пережило века. После его героической смерти у философа появилось огромное множество последователей. О праве считаться его идейным сыном заявляли следующие ученики: Платон, олимпийский чемпион, основавший Академию (где в свое время учился учитель Александра Македонского Аристотель); Евклид из Мегары, глава мегарской школы; Аристипп из Кирены, глава киренаиков, провозглашавших смыслом жизни наслаждение; Федон, основатель эретрийской школы; наконец, Антисфен из Афин, основавший школу киников на холме Киносарг (он проповедовал аскетизм и автаркию, однако на деле оставался представителем аристократии, не способным следовать правилам, которые сам же и установил).

Лучшим же учеником Сократа, донесшим до нас его ценные мысли и развившим его философскую систему, стал аристократ Платон.
Первые диалоги Платона можно назвать в полной мере сократическими, поскольку здесь еще нет объективного идеализма, нет мира идей, нет того, что мы называем платоновой теорией. Это диалоги о справедливости, о добродетели, о морали и духовном мире человека. К ранним диалогам, в которых нет ничего платоновского, но которые можно считать произведениями Сократа (Сократ ничего записывал, поэтому все его идеи нам известны из ранних диалогов Платона; есть еще произведения Ксенофонта, но им не стоит доверять в полной мере), обычно относят «Апологию Сократа», «Критон», «Евтифрон», «Лахет», «Лисид», «Хармид» и «Протагор». Свою концепцию идеального Платон разовьет гораздо позже.

Первым наброском объективного идеализма называют «Менон». Здесь главному герою платоновских диалогов Сократу задают вопрос: что такое добродетель? Разворачивается занимательная беседа, в ходе которой Менон приходит к выводу, что добродетелей много. Есть добродетель мужчины, которая заключается в том, чтобы справляться с государственными делами, благодетельствуя друзьям, добродетель женщины, состоящая в том, чтобы распоряжаться домом, быть послушной мужу. Здесь сметливый Сократ задает целесообразный вопрос: если даже добродетелей так много, то разве у них не может быть того, что их объединяет? Пчел ведь тоже целый рой, но их объединяет то, что все они пчелы. Что же общего у множества добродетелей? Их объединяет эйдос – образ вещи. Сегодня мы называем эйдос идеей и вкладываем в это понятие несколько иной смысл, чем это было у Платона. По Платону идея существует отдельно от вещи, она объективна.

Из того, что у добродетелей есть общая идея, Платон делает вывод: добродетель у всех одна и та же, иначе люди не были бы добродетельными на один лад, иначе мы бы не знали, что же считать добродетелью. Но как дать правильное определение добродетели? Может быть, надо исходить из определений других понятий? Очертание, например, это, чем ограничивается тело, это граница тела. Цвет – истечение очертаний, соразмерное зрению и воспринимаемое им. Чтобы, опираясь на эти определения, дать определение добродетели, Платон индуктивным путем приводит своих собеседников к вопросу о бессмертии души. Познание, по словам Сократа, есть воспоминание о предыдущем опыте, приобретенном еще до рождения. Познавание – это припоминание. На примере раба, отвечающего на умные вопросы Сократа, но никогда не учившегося, Сократ делает вывод: правда обо всем сущем живет у нас в душе. Так беседующие приходят к тезису «Добродетель – это разум». Но позже Сократ начинает сомневаться, в том, что добродетель является знанием, ведь нигде невозможно найти учителей добродетели, нигде не учат искусству добродетели. К концу беседы Сократ заключает, что не только разум ведет нас к правильным действиям, но еще и правильное мнение об истине. Человек, не знающий дорогу, но имеющий правильное мнение о месторасположении цели, легко приведет своих спутников в нужное место. Естественно, что без знаний мы подобны гадателю или жрецу, полагающемуся на интуицию. Вывод Сократа – добродетель это не что иное, как достающееся по божественному уделу.

Вершиной творчества Платона можно назвать триптих, состоящий из «Государства», «Тимея» и «Крития». «Государство» мы рассмотрим позже, сейчас же нас интересует идеалистическая картина, нарисованная Платоном в «Тимее» и в «Критии».
Диалог «Тимей», написанный в 60-е годы 4 века до нашей эры, то есть тогда, когда Платон был уже зрелым человеком (в это время ему было уже около 67 лет), начинается с того, что Сократ, рассказав за день до того об идеальном государстве, просит на следующий день Тимея, Крития и Гермократа продолжить мысленное проектирование этого государства. Критий вспоминает о законодателе Солоне, который когда-то побывал в Египте и слышал от египетских жрецов, тщательно сохранявших сведения о прошлом, о государстве, которое можно было бы назвать идеальным. Этим государством были древние Афины, граждане которой выиграли войну с Атлантидой за несколько часов до потопа. Критий предлагает воспользоваться примером древнего афинского государства как подобием совершенного государства (у каждой идеи должно быть материальное подобие).

Тимей, включаясь в диалектическую игру, начинает с общего: с происхождения Вселенной. Он ставит вопрос относительно космоса: «Взирая на какой первообраз, работал тот, кто его (космос) устроил, - на тождественный и неизменный (бытие, не имеющее возникновения) или на имевший возникновение (бытие, никогда не существующее, потому что возникает и исчезает, не успев как следует посуществовать)?». Тимей склоняется к первому варианту: «… космос был создан по тождественному и неизменному образцу, постижимому с помощью рассудка и разума». Рассуждая о начале мира, Тимей признает, что может ошибаться: «как бытие относится к своему возникновению, так истина к своей вере». Наша вера может не совпадать с истинным положением дел. Наши представления о начале времен могут розниться с тем, что было на самом деле.
По мнению Тимея, творец захотел создать мир по подобию идеального, и наделил космос душой и умом, поскольку создание должно быть таким же прекрасным, как и идеальное.

Тимей спрашивает: что это за существо, по образцу которого был сотворен мир? Оно объемлет в себе все живые существа (здесь мы ясно видим идею: она заключает в себе общее от всех предметов).
Демиург дал космосу жизнь блаженного бога. Но мир, в отличие от богов и вечной идеи, не бессмертен. «Первообраз – то, что пребывает целую вечность, между тем, как отображение возможно, есть и будет в продолжение целокупного времени (то есть нашему миру – отображению идеи – дан определенный срок)».
«Почитатель ума и знания должен рассмотреть прежде всего причины, которые связаны с разумной природой, и лишь во вторую очередь те, которые связаны с вещами, движимыми извне». Тимей поэтому выделяет две причины сущего: 1) производящие прекрасное и доброе; 2) вызывающие случайное и беспорядочное. «Если ум и истинное мнение – два разных рода, в таком случае идеи, недоступные нашим ощущениям и постигаемые одним лишь умом, безусловно существуют сами по себе».
То есть, идеи – это нечто, независимое от человека, существующее само по себе, познаваемое посредством мышления (похоже на теорию информационного поля, из которого мы черпаем информацию, не правда ли?).
Тождественное и неизменное бытие, не имеющее возникновения – это идея (эйдос), «сама ни во что не входящая, незримая и никак не ощущаемая, но отданная на попечение мысли». Имеющее возникновение и склонное к исчезновению бытие есть почти подобное идее. Воспринимается этот вид бытия (материя) посредством мышления, соединенного с ощущениями. Помимо материи и идеи, которые суть виды бытия, существует пространство – вечное, неразрушимое, воспринимаемое вне ощущений, канал между материей и идеей, пустая и бесформенная среда, в которой рождаются вещи – отпечатки идей. Как видим, Платон устами Тимея провозглашает наличие двух категорий: идеи и материи.

Подытоживая все нами сказанное о «Тимее», можно сказать, что это произведение – очерк объективного идеализма (идея, по словам Платона, объективна), наиболее полный и систематичный, чем «Менон».

Не менее ярким философским сочинением, раскрывающим понятие идеи, является «Критий». В диалоге принимают участие Тимей, Критий, Сократ и Гермократ. Критий говорит, что все наши суждения – лишь отображение идей (как и все вещи; следовательно, если речь идет об идеальном государстве, значит, должно было существовать или существует государство, подобное идеальному; вот потому-то и Тимей в предыдущем диалоге привел в пример древнее Афинское государство как слепок с идеи). Речи о божественном мы одобряем, принимаем на веру, речи о человеческом – проверяем, сомневаемся в них. Критий, как и Тимей до него, проецирует идеальное государство на древние Афины, идеализируя, таким образом, старину. Критий делит древнее афинское общество на ремесленников, сельскохозяйственных работников и воинов (подобных сословию стражей в «Государстве»), чья собственность была общественной («никто ничего не имел в частном владении»).

Критий приходит к повествованию об Атлантиде. Островом правили царь и девять архонтов. Все они управляли десятью областями острова. Вначале правители Атлантиды повиновались законам, «презирали всё, кроме добродетели, не ценили роскошь, были высокоморальны. Но позже «возобладал человеческий нрав» и цари опустились, были поглощены самыми низкими пороками. Идеальное государство было погублено моральным падением верхов. Зевс решил наказать жителей Атлантиды, но вот какому наказанию он подверг атлантов – то ли войне с афинянами, о которой упоминал в предыдущем диалоге Тимей, то ли потопу, на что также делались неясные намеки – остается невыясненным. На этом произведение обрывается.

Итак, Платон как первый объективный идеалист был уверен в том, что идея преобладает над вещью, а вещь всего лишь отражение идеи. Вещь – слепок с идеи, идея же – образец, по которому создается вещь, идея - порождающая модель, как истолковывает это понятие лучший комментатор диалогов Платона Лосев. Общие идеи, по мысли Платона преобладают над конкретными вещами (есть идея стола и множество материальных столов; есть кусок железа и кусок угля и то, что их объединяет – масса как идея, как общее свойство этих веществ). Все, что мы познаем, приходит к нам из мира идей, через пространство. Демиург, создавая материальный мир, сотворил его по образцу идеи.

С понятием идеи тесно соприкасается понятие идеала. Идеал по Платону – модель, по которой можно судить о недостатках вещей, модель, к которой необходимо стремиться. Существует идеальный бриллиант (не имеющий шероховатостей, недостатков), идеальная внешность, идеальные люди (стремящиеся к справедливости и творящие во имя справедливости). Вполне осуществимо и идеальное государство.
Точно так же, как вещество и поле являются видами материи, сторонами материального, так и идея и идеал – это не что иное, как стороны идеального (мы помним, что по Платону и материальное и идеальное вместе составляют бытие). Идеальное по Платону – совокупность идей, мир идей, мир, сосуществующий с миром вещей, определяющий этот мир вещей.

Философская система Платона была привлекательной и в некоторой мере удобной, но она страдала погрешностями. На смену ей должно было прийти иное понимание идеала и идеального. Это стало возможным лишь через две тысячи лет.

Главная » Энциклопедия » Что платон относил к добродетели. Четыре главные добродетели платона